От теории кооперативов к кооперативной практике

Понятие “сотрудничество” (“кооперация”) имеет два различных значения. В самом широком смысле, согласно определению экономистов и социологов, данное понятие связано со скоординированной деятельностью агентов, преследующих различные цели и стремящихся к установлению общих правил. В узком смысле слова, согласно определению кооперативного движения, оно относится к институционализированной деятельности кооперативных предпринимательств. Как утверждается ниже, кооперативные предпринимательства для того, чтобы выжить и развиваться, должны объединить узкий и широкий смыслы. Обзор того, каким образом кооперативы развивались во второй половине ХХ века показывает, что многие из них следовали наиболее распространенной практике. Тем не менее, около 2000 года появилась обратная тенденция. Кооперативы малые и большие, молодые и старые начали с переосмысления своих основополагающих ценностей и основали свое развитие на новом совместном опыте. Эти нововведения непосредственно связаны с ростом членского участия. Для того, чтобы привлечение членов-участников было более устойчивым, оно должно быть поддержано кооперативами, в частности, путем создания членской инициативы. В конечном счете, сотрудничество является актом взаимного обучения, которое имеет своим результатом инновации и демократические формы управления.

Сотрудничество: альтернатива и/или реформирование?

Что такое сотрудничество? Что дает кооперативному движению его особую идентичность независимо от правовой основы? Ответ на этот вопрос представляет интерес не только для кооперативного движения, но и для всей социальной экономики и третьего сектора. Наша гипотеза состоит в том, что социальная экономика основана на сотрудничестве.

В 1844 году Роберт Оуэн определил сотрудничество как противоположность конфликту и капиталистической конкуренции. В то время как термины “сотрудничество” и “конкуренция” могут являться противоположностями, в действительности разница между кооперативами и обычными компаниями не может быть описана в терминах простой оппозиции. Кооперативы вовлечены как в создание альтернативы, так и в функционирование капиталистической экономики. Как они это делают? Социальная и экономическая несправедливость, символическое насилие и эгоизм, которые привносит капиталистическая экономика, а также давление, которое эта экономика, вероятно, оказывает на правительство, в том числе и демократическое правительство, дают представление о масштабах задачи, которая представляет собой возможность для построения демократической экономической альтернативы.

Для ответа на эти вопросы, мы должны еще раз взглянуть на смысл слова “сотрудничество”. Это слово имеет два основных способа применения. Мы считаем, что кооперативное движение должно охватывать оба значения сотрудничества, если оно рассчитывает добиться экономического успеха, не предавая своих этических установок.

Общий смысл сотрудничества

Термин “сотрудничество” впервые появился в четырнадцатом веке. Полученное из христианской латиницы слово сотрудничество (cooperatio), в пятнадцатом веке обозначало общее дело, состояло из со- и обозначало “с” или “вместе” и operare, т.е. “действовать”. Таким образом, сотрудничество является совместным действием, объединением индивидуальных усилий для достижения общей цели. В целом, сотрудничество относится к любому виду совместной работы между отдельными лицами или группами, добровольными или иными. Часто используемое в литературе по социологии, экономике и управлению, особенно в сферах труда, в организациях и на фирмах, понятие сотрудничества особенно актуально при решении вопросов, связанных с формами трудовых коллективов. Несмотря на то, что оно является “одной из главных проблем всех сообществ” (Dadoy, 1999), этот общий смысл термина, который на сегодняшний день является наиболее распространенным, однако, зачастую используется подспудно. Этот смысл термина скрыт в ряде слов, которые связаны с идеей сотрудничества. Связь, коллаборация, координация, участие, посредничество, взаимодействие и коллективное действие являются в социологии классическими терминами, предполагающими, как правило, косвенным образом, сотрудничество.

Его использование было широко распространено во время промышленной революции, а, начиная с девятнадцатого века, концепция сотрудничества была использована в более широком контексте общества и организации рабочего процесса. В первом томе Капитала, часть IV, глава XIII, озаглавленного Со-трудничество, Маркс писал: “Когда несколько рабочих работают вместе для достижения общей цели в одном и том же процессе производства или в разных, но связанных процессах, их работа принимает форму сотрудничества” (Marx, 1867, p.863). Маркс показал преимущества “работы в сотрудничестве”, и добавил, что оно увеличивается в зависимости от концентрации капитала: “Количество рабочих, которые сотрудничают, или, по-другому, масштаб сотрудничества, зависит в первую очередь от суммы капитала, авансированного на приобретение рабочей силы” (там же, р. 868). Об этой зависимости Маркс также писал: “если капиталистический контроль по своему существу является двухсторонним, из-за двустороннего характера контролируемого объекта, который, с одной стороны, есть процесс кооперативного производства, а, с другой стороны, это способ извлечения прибавочной стоимости, то форма этого контроля является сугубо деспотической” (там же, p.871). Поэтому Маркс подчеркивал противоречие между процессом кооперативного производства, которое требует, чтобы рабочие были согласны с целями предпринимательства, и извлечением  прибавочной стоимости, что противоречит их интересам. Но он не продолжил заниматься этим в дальнейшем, в частности, кооперативами, которые пытались преодолеть это противоречие. Мы знаем, что Маркс был хорошо осведомлен о существовании трудовых кооперативов, но он не делал никаких ссылок на них в своем теоретическом обсуждении сотрудничества. Это молчание тем более удивительно, если учесть, что Маркс провел различие между “простым сотрудничеством” в работе в докапиталистических обществах, которое было основано на “совместной собственности средств производства” и “капиталистическим сотрудничеством”, “производительной силой капитала”. К тому же, вопрос о непростых взаимоотношениях Маркса с кооперативным движением это еще одна тема, которую мы рассмотрим позднее. Маркс использовал другой, более воинственно настроенный стиль аргументации для вынесения замечаний по поводу кооперативного движения, однако, в своих экономических работах он использовал общий смысл этого термина, который используется в рамках организации рабочего процесса. Он завершил свое обсуждение, сказав, что “сотрудничество выступает в качестве специфического способа капиталистического производства”.

Спустя полвека Фредерик Уинслоу Тейлор использовал термин “сотрудничество” для того, чтобы описать взаимоотношения между работниками и работодателями. Как мы знаем, Тейлор хотел разработать систему для управления компаниями, которая исключала бы конфликт между работодателями и работниками, и, таким образом, приводила к улучшению производительности как количественно, так и качественно, что привело бы ко всеобщему процветанию. В марксистских терминах это означает уменьшение противоречия между процессом производства и извлечением прибавочной стоимости. Интересно посмотреть, как сотрудничество снова играет важную роль в работе Тейлора. "Система научного управления" Тейлора зависит от того, как работники и работодатели меняют свои умственные установки и осознают, что их обязанность заключается в сотрудничестве для того, чтобы получить максимально возможную прибыль (Taylor, 1911). Тем не менее, труднее всего было рабочим избавиться от существующего антагонизма и недоверия при сотрудничестве и взаимной помощи, и они явно практиковали “увиливание от работы” (главная причина беспокойства Тейлора), что было совершенно точно следствием конфликта между работодателями и работниками. В отличие от Маркса, использование Тейлором термина “сотрудничество” относится к организации предпринимательства, нежели к трудовому процессу.

Теории Маркса были сильны, но такой же была и праксиология Тейлора. “Сотрудничество”, о котором говорил Тейлор, будет превалировать, даже если это доминирование не было достигнуто за счет системы научного управления Тейлора, но наоборот за счет компромисса, компромисса, за который работникам часто приходилось бороться. Термин “сотрудничество” был опущен при анализе взаимоотношений между работодателем и работником и правильно заменен на “компромисс”.

В 1893 году Эмиль Дюркгейм опубликовал Разделение труда в обществе. Концепция социальной солидарности занимает центральное место в мысли Дюркгейма, поскольку его анализ был социологическим, а не экономическим, а термин “солидарность” имел этические последствия. К концу девятнадцатого века, изучение экономики уже повернулась спиной к этике, оставляя открытым путь для социологии. Дюркгейм показал, что общество было, на самом деле, местом зарождения этики. Разделение труда привело к солидарности, потому что оно “создало среди мужчин целую систему прав и обязанностей, которые прочно связали их вместе” (Durkheim, 1893, p. 403). Утверждение, что солидарность включает в себя или предполагает сотрудничество не противоречит теории Дюркгейма. Подчеркивая солидарность, Дюркгейм придал сотрудничеству этическую основу, которая устраивала бы кооперативное движение. Он также наделил его детерминированным измерением, которое идет вразрез с основополагающим принципом кооператива: право вступить или выйти из кооператива является добровольным. После Дюркгейма, почти все социологи проанализировали сотрудничество с функциональной, структурной и/или системной точек зрения, а также в качестве осознанной и намеренной практики. Парсонс расширил использование концепции сотрудничества, показывая, что каждая общественная организация была системой отношений сотрудничества. Позже осмысление сотрудничества стало более кратким и эвристическим в работах по промышленной демократии. “Коллективное функционирование, основанное на коммуникации, самовыражении и власти отдельных субъектов” выступило против “рациональности Тейлора” (Sainsaulieu, Tixier and Marty, 1983, p. 238). Тем не менее, Рейно поставил под вопрос то, не является ли воздействие промышленной демократии ограниченным из-за того, что эти эксперименты “серьезно недооценили природу и важность существующих властных отношений” (Reynaud, 1988, p.12). Используя аналогичный подход, Аоки выделяет кооперативную организацию с иерархической организацией, во-первых, основанную на базе “горизонтальной координации”, а во-вторых, на “планировании сверху вниз” (Aoki, 1991). Вопрос о совместной деятельности также может быть, по меньшей мере, частично изучен социологически путем разработки “системконкретных действий” (Crozier and Friedberg, 1977), а также с помощью теории конвенций для изучения взаимосвязи основных причин поведения. Эти и другие подходы, имеющие отношение к социологии труда, социологии организаций и социально-экономическим аспектам фирмы, никаким образом не формируют неделимое целое, но все они определяют сотрудничество в отношении организации рабочего процесса. И наконец, термин “сотрудничество” всегда используется в общем смысле (см., например, Amadieu, 1993, и Bernoux, 1995). Сотрудничество в этом общем смысле может быть определено как согласованная деятельность агентов, преследующих различные цели и нацеленных на установление общих правил.

Одновременно, на протяжении более полутора веков, концепция сотрудничества широко изучена кооператорами и образует отдельную школу мысли, игнорируемую академическими социологами и экономистами.

Конкретный смысл сотрудничества для кооперативного движения

В данном случае термин относится к конкретному типу предпринимательства. “Кооператив является автономной ассоциацией лиц, объединенных на добровольной основе для удовлетворения своих общих экономических, социальных и культурных потребностей и устремлений посредством совместной собственности и демократически контролируемого предпринимательства” (International Cooperative Alliance, 1996). Таким образом, кооператив отвечает коллективным интересам своих членов (Fauquet, 1935). Сотрудничество в этом смысле относится к коллективным действиям состоящих в нем членов, а не организации рабочего процесса, за исключением частного случая трудовых кооперативов только потому, что их члены также являются их сотрудниками. Ранние утопические мыслители определяли сотрудничество в соответствии с общим смыслом. В 1844 году Оуэн противопоставил индивидуалистическую систему конкуренции с системой взаимного сотрудничества (Owen, 1844). Тем не менее, эволюция кооперативного движения, и в частности “душераздирающие реформы”, по выражению Жида, в соответствии с которыми работники были исключены, а потребители стали считаться единственными членами, принижали значение сотрудничества до членства (работники также могли называться “участники” или “кооператоры”). Такое использование термина может быть определено в качестве конкретного смысла сотрудничества. Мы не знаем никакого недавнего социологического взгляда, который бы установил связь между двумя пониманиями термина, общим и конкретным. (1) Единое происхождение двух смыслов этого термина, о котором говорится в трудах Роберта Оуэна, свидетельствует о том, что повторное введение более широкого, общего смысла может помочь кооперативному движению более четко определить сферы своей деятельности, например, новые способы организации рабочего процесса, новые способы организации рынков и т.д.

С другой стороны, можно утверждать, что все более растущее ограничение диапазона применения кооперативных принципов можно назвать причиной того, почему кооперативное движение считает себя (как и до Второй мировой войны) менее альтернативной системой, нежели другие формы предпринимательства. С тех пор кооперативное движение все чаще рассматривается в качестве сектора, который занимает свое место наряду с тремя другими секторами экономики, а именно капиталистическим, общественным и малым бизнесом (Fauquet, 1935). Эта концепция кооперативного движения достигает своих пределов в процессе своего перемещения к мейнстриму, который начал воздействовать на часть движения в конце двадцатого века (Moreau, 1994).

(1)  Насколько мы знаем, последним кто попытался провести эту связь был Генри Десрош. Подход Десроша был сосредоточен на членах кооператива, и более конкретно на его утопии.

Регулирование и инновации: соединение сотрудничества в узком смысле с сотрудничеством в широком смысле

Параллельное развитие господствующих практик и новых кооперативных практик

Некоторые изменения показывают то, как кооперативное движение приняло господствующие практики. Это соответствует общему процессу экономической интеграции. С конца Второй мировой войны до 1980-х годов, кооперативы оказались сильно интегрированы в общую экономику, однако, это происходило за счет ослабления некоторых из их специфических черт, что, в свою очередь, повлияло на представление движения о себе. Эти изменения включают в себя следующие:

●     соответствие кооперативной продукции продукции капиталистических предпринимательств;

●     фокусирование на больших объемах продаж;

●     вкладывание больших средств в развитие конкретных областей, таких как обучение и, в частности, обучение членов правления;

●     снижение показателей  участия членов и выборных должностных лиц;

●     растущая мощь оплачиваемых менеджеров;

●     прием на работу на основе навыков, а не социально-экономических ценностей;

●     расширение различий в заработной плате;

●     внешний рост, ведущий к формированию холдингов с капиталистическими компаниями иногда более мощными, чем родительский кооператив.

Феномен принятия господствующих практик (Moreau, 1994), и даже превращение в традиционные компании (Vienney, 1994), все это было отмечено, особенно среди сельскохозяйственных кооперативов и кооперативных банков. В сельскохозяйственных кооперативах меньше придерживались определенных основополагающих принципов (таких как кооперативная эксклюзивность и “собственный капитализм”), а в некоторых случаях они и вовсе отсутствовали (Mauget and Koulytchisky, 2003). (2)

(2) См. статью Рене Маго касательно этого вопроса.

В кооперативных банках банковские операции преследуют цели, отличные от пожеланий членов-учредителей, но более соответствующие политике чистого экономического роста, нежели оказание услуг их членам (Richez-Battesti, Gianfaldoni, Glouoviezoff and Alcaras, 2006; Ory, Gurtner and Jaeger, 2006). (3)

(3) См. статью этих авторов касательно этого вопроса.

Одной из основных трудностей в разрешении этого вопроса является отсутствие кооперативной концепции рынка. Ряд авторов, а именно Клод Винни, Морис Пароди, Даниэль Коте, Серж Колытчинский, Рене Маго, Яир Леви, Жак Дефоуни и Даниэле Демустье показали, что рынок играет центральную роль в развитии кооперативов. Это главный вопрос, который Международный кооперативный альянс считает одним из главных приоритетов (Zevi and Monzon Campos, 1995; Spear, 1996; Chomel and Vienney, 1996; Côté, 2001). Вопрос рынка рассматривается не только с точки зрения кооперативной адаптации, но и с точки зрения участия кооперативов в создании рынка. Этот подход начался с Ламберта и Петерса (1972) и Франсуа Перру (1976). Авторы показали, с одной стороны, что цена определяется не только рынком и, с другой стороны, что распределение средств производства не привязано к относительной стоимости ресурсов и во многом определяется политикой транснациональных корпораций. После этих работ несколько течений в экономике и в социальной экономике пересмотрели вопрос о том, как создаются рынки, в частности, теорию регулирования, теорию закрытых рынков, а также теорию конвенций; а именно, теории, которые практики и исследователи выдвигают для лучшего понимания того, что происходит в социальной экономике.

Необходимо подчеркнуть, что события, кратко упомянутые выше, которые приводят кооперативы все ближе к мейнстриму, не были сразу же очевидны или широко признаны. Параллельно происходили многочисленные дебаты по поводу найма, заработной платы, роста и распределения излишков. Мышление изменилось, когда социально-экономические предпринимательства оказались все менее и менее вовлеченными в определение правил рынка. Прежде всего, должны были быть рассмотрены неотложные проблемы: убежденность в том, что предпринимательство выживет, удовлетворенность членов, которые, как правило, являются клиентами кооператива, а также ведение коллективных переговоров. Кооператив должен быть в состоянии предложить продукцию, заработную плату или условия труда, которые равны или, если это возможно, даже лучше, чем у конкурентов. Могли ли (могут ли) кооперативы или, еще лучше, социальная экономика спровоцировать рост внутренних рынков и других форм регулирования?

Тем не менее, произошли важные изменения с 1980-го года. Появились новые кооперативные практики:

●     создание первых социальных кооперативов;

●     политика найма, которая принимает во внимание кооперативные ценности;

●     курсы для сотрудников и членов правления;

●     более активное участие;

●     в банковском секторе, развитие социальной политики в интересах малоимущих групп и продвижение альтернативных банков;

●     в сельском хозяйстве, разработка и реализация социальной отчетности;

●     реорганизация демократического представительства в крупных кооперативных федерациях;

●     стратегии роста сосредоточены больше на регионе, и в меньшей степени на секторе, отражая попытку местных деятелей повторно пере-присвоить рынки;

●     содействие взаимодополняющим отношения между кооперативами как на локальном, так и на международном уровне;

●     стимулирование кооперативов и социальной экономики в качестве альтернативы (к примеру, с помощью массовых рекламных кампаний).

Эти новые события не затрагивают все социально-экономические предпринимательства, но кооперативное возрождение не вызывает сомнений.

Членское участие как основа кооперативных практик

Что заставляет предпринимательства вновь подтверждать принципы сотрудничества, а не следовать не надежным популярным практикам? Мы утверждаем, что основной причиной является участие членов. Процесс демутуализации, который оказал влияние на большие совместные общества в Великобритании в течение последних нескольких лет, имел последствия для всего кооперативного мира. Это показывает, что все, что нужно для исчезновения кооператива или совместного общества, это вывод своего капитала большинством его членов. Это может произойти различными способами: власть членов ослаблена с приходом новых инвесторов. Но даже перед тем, как это случится, его члены должны рассматривать себя в качестве корпоративных акционеров, а не просто членов кооператива. Однако, если взять предпринимательство то, прежде всего, простое товарищество капитала это все, что необходимо для членов, чтобы продать свои акции, и, наоборот, все, что было необходимо для сохранения Кооперативного оптового общества, к примеру, было превращение его членов в организацию (Melmoth, 1999). Это классический случай. Использование двойного статуса члена и пользователя позволяет кооперативу сохраняться. Как сказал Жорж Фуко, кооперативные ассоциации объединяют в себе два элемента: объединение людей и общее предпринимательство. Эта двойственная природа определяет “социальные отношения между членами в ассоциации” и “экономические отношения между ними и предпринимательством” (Fauquet, 1965, стр.40).

Совершенно очевидно, что концепция Джорджа Фуко должна быть пересмотрена таким образом, чтобы ее можно было применить к целому ряду кооперативов, в частности кооперативам, которые имеют несколько различных типов членов. Зачастую эти две группы пользователей и членов не являются полностью идентичными, в частности, в социальных кооперативах. Утверждение двойного статуса в качестве центрального принципа кооперативной практики равносильно приверженности особой политике или утверждению в качестве одной из их целей участие бенефициаров в качестве членов, т.е. наделение их правом и обязанностью участвовать в общих собраниях. С другой стороны, это также означает, что, когда активное членство не требуется, предпринимательство уклоняется от кооперативных практик.

Однако, когда кооператоры отказываются от практики двойного статуса, это происходит, как правило, потому что их кооператив больше не функционирует в качестве кооператива. В этом случае, отказ от кооперативной формы, таким образом, устанавливает правила контроля определенной организационно-правовой формы в соответствии с автономными правилами, определенными внутренними практиками (Reynaud, 1988), которые все и определяют в конце концов. И хотя существует риск социологического упрощения, это говорит о том, что люди выбирают экономические принципы, которые подходят им. Если все члены кооператива считают себя его клиентами и только клиентами, и если они имеют такое же отношение к нему, как и к обычной компании, тогда кооператив сильно рискует ощутить сдерживание своих автономных кооперативных принципов правилами контроля капиталистического характера. Кооперативные практики отделяются от кооперативного статуса, что может вызвать новую социальную напряженность, или большее экономическое давление, или даже изменения в законодательстве, что может подвергнуть сомнению кооперативную форму. Когда появляется разрыв между статусом и практиками, наиболее распространенным способом его нивелирования является изменение организационно-правовой формы, а не восстановление кооперативных практик (Chomel and Vienney, 1996).

Тем не менее, этот процесс не неизбежен. Кооперативная практика может быть подтверждена в процессе инноваций. Как правило, это предполагает признание возможным “творческого беспорядка” (Alter, 1993), и того, что деятелям предоставляется больше возможностей для автономного регулирования. Это также предполагает то, что существует стремление к переменам и совместному обучению. Помимо необходимых мер по защите и расширению внутреннего устава, также должны быть сформулированы новые кооперативные правила. Инновации в кооперативной форме создают связь между ценностями и законом, между утопией социальных преобразований и социально-экономическими ограничениями. Как демонстрирует опыт итальянских социальных кооперативов (Zandonai, 2002; Borzaga, 1997), эти новые правила предшествуют будущему законодательству, принимающему во внимание в основном все инновационные практики, которые уже непосредственно используются.

Заключение: сотрудничество как процесс коллективного обучения

Самой большой проблемой, стоящей перед социально-экономическими предпринимательствами, является определение правил совместного управления, которые позволяют противостоять постоянным вмешательствам в дела предпринимательства со стороны доминирующих, конкурирующих правил. Последовательные преобразования социальной экономики в прошлом, его текущая эволюция, а также условия для становления новой социальной экономики свидетельствуют о том, что кооперативные правила могут быть получены только путем сотрудничества между его членами, акта, на основе которого строятся конвенции и социально-экономические правила, основанные на коллективных действиях. Далекие от приобретенных навыков, конвенции, которые выступают за сотрудничество (в работе, в организации предпринимательства, в социально-экономическом строительстве рынков), являются постоянным предметом обсуждений. Сотрудничество занимает много времени, и постоянно ставится под сомнение. Это требует со стороны деятелей взаимного обучения и постоянного стремления к инновациям и альтернативным формам контроля.